Все сбылось...

Закончился ремонт, превзойдя все ожидания. И беспорядок в доме, воцарившийся за это время, поглотил Лизу.

В состоянии усталости она решила начать с малого: разобрать стол, в который все это время сбрасывались мелкие и, казалось, незначительные вещи, дабы они не мешали глобальным изменениям в жизни.

Необходимо было рассортировать все и избавиться от лишнего.

Какие-то счета, листки с записями, заколки, скрепки, переставшие писать ручки….

Скидывая все в пакет с особым чувством освобождения от ненужных вещей, которые уже никому никогда не смогут служить, Лиза наткнулась на деревянную брошь черного цвета, расписанную под лубок, как расписывались всегда на Руси шкатулки, ларцы, панно и напоминавшую открытки времен Лизиного детства, где изображались сказочные герои, разъезжавшие в санях, следом за которыми неслись снежные вихри, сулившие скорый приход любимого детского праздника - Нового года.

Пахнуло запахом хвои, апельсинов, которые всегда покупались на Новый год, и маминых пирогов.

Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания о детских праздниках, но тут появились новые – о племяннице Лике, которая подарила ей эту брошь.

Сколько ей было тогда? 7-8?

Да, ведь прошло почти 20 лет.

Они сидели тогда с сестрой Ольгой, мамой Лики, гости ушли, они говорили о чем-то, вспоминали прошлое, детство, пришли на память зимние гадания, и сестра предложила Лизе погадать, сколько у нее будет детей.

Та отказалась – с детства боялась заглядывать вперед, зато прибежала Лика, уложившая спать своих кукол и, услышав предложение мамы, стала канючить, чтобы погадали ей.

Ольга пыталась отвертеться, но дочка не отставала, и пришлось гадать.

Сейчас Лиза уже забыла сложную комбинацию, состоявшую из иголки, подвешенной на нитке над ладонью, и сложным подсчетом колебаний, но улыбнулась воспоминаниям о том, как племянница расплакалась, услышав, что у нее будет один ребенок, и как они с сестрой долго не могли понять сквозь рыдания, что она хотела сказать:

- А где остальные 9?

Оказывается, маленькая Лика мечтала о том, что у нее будет 10 детей, воплощая свою мечту в куклах, устраивала им пошивочную мастерскую для нарядов и выпрашивала у родителей деньги на кукольные наборы посуды и мебели.

Лиза хотела было отложить брошь, но снова вернулась мыслями к племяннице.

Сестра Ольга вышла замуж в 16, и, год спустя, у нее родилась дочка. Жизнь с мужем-ровесником не удалась, и девочка большую часть времени проводила с 15-летней теткой Лизой, которая таскала ее на все свои свидания и посиделки с подружками.

Шли годы,сестра очередной раз развелась и опять вышла замуж, но теперь уже в Америку .Приехавшая с ней 17-летняя Лика не пришлась ко двору: брак для матери оказался важнее дочери, которая, по ее мнению, была уже вполне взрослой и самостоятельной.

Что переживают дети – подростки, вырванные родителями из привычной среды и оставленные один на один в чужой стране, с чужим языком, с детьми, которые по своей природе жестоки и всегда стремятся забить чужака – Лиза старалась не думать, потому что, находясь вдалеке, помочь не могла и от этого осуждать не имела права.

Отсутствие языка и неприкаянность не замедлили сказаться: Лика сошлась с прожженным, несмотря на свою молодость, типом, который приехал в Америку с одной целью: воплотить американскую мечту и потому считал, что хороши все средства, скоро увидел Ликину незащищенность и одиночество, понял, что, женившись, обретет желанное гражданство.

Она же любила по неопытности и, как муравей, старательно строила долгожданную семью с большим количеством, как ей казалось, детей, но мечта разбилась на второй беременности: муж заставил сделать аборт, закончившийся осложнениями.

Вскоре, получив желанное американское гражданство, он вообще утратил интерес к семье, и Лика осталась одна с дочкой.

Писала иногда любимой тетке, не жаловалась, но грусть, одиночество, иногда отчаяние проглядывали в каждой строке, и у Лизы сжималось и ныло сердце.

Она тоже жила в другой стране – всех разметало по свету – работала, растила сыновей, но никогда не переставала думать о своей «старшенькой» – Лике.

Как-то поздней осенью, идя с работы, усталая, замученная, глубоко погруженная в невеселые мысли о судьбе своей любимой девочки, она столкнулась с местной городской сумасшедшей - 40-летней неряшливой женщиной с перепутанными седыми волосами, почти закрывавшими яркие черные глаза.

Лиза наткнулась на пристальный взгляд этих глаз и невольно остановилась, а женщина подошла к ней вплотную и проговорила вполголоса, глядя не в глаза, а, как показалось потрясенной Лизе, прямо в душу:

- Та молодая женщина, о которой все время болит твое сердце… Позвони ей, у нее скоро все будет хорошо…

И пошла дальше, не оглядываясь, а Лиза бросилась домой, отирая на ходу брызнувшие слезы, и с порога объявила своим, что должна поехать к сестре и племяннице.

Через две недели Лика везла тетку к себе домой.

Увидев ее в аэропорту, Лиза внутренне ахнула: яркая, статная, красивая женщина, вся наполненная каким-то внутренним сиянием, излучавшая почти видимые волны счастья, кинулась ей навстречу, и Лиза почувствовала, как отпускает ее многолетняя боль, и сердце освобождается от тоски, но тут же пустота запоняется тревогой, как бывает всегда, когда боишься потерять только что найденное и очень дорогое.

Она слушала рассказы племянницы, узнавая и не узнавая ее – от ее детского облика осталась только привычка сдувать со лба легкую светлую челку, иногда падавшую на глаза, и Лиза каждый внутренне вздрагивала, возвращаясь в свою юность и Ликино детство.

После долгого перелета и смены часовых поясов она чувствовала сладкую усталость, похожую на ту, которая приходит на смену утихшей боли, слушая Ликины рассказы о предстоящем замужестве, о том, какой он славный и замечательный, и как все будет хорошо в их жизни…

Лизе было так хорошо, что она почти не вслушивалась в смысл того, что рассказывала ее племянница-дочка, ей было достаточно ощущения покоя и счастья, поселившихся в душе, чего она так ждала все эти годы.

И только когда Лика начала рассказывать о первом браке своего будущего мужа, Лиза встрепенулась – ее всегда интересовали интересные людские судьбы.

А история действительно была занимательная.

Будущий муж Лики Айзик был родом с Кавказа из благополучной семьи со своей историей и традициями, и девочку ему в жены подобрали соответствующую - из хорошей семьи чистую, непорочную восточную красавицу…

И все поначалу было хорошо: устроенная жизнь в Америке, муж-программист, двое славных детей, она – хранительница семейного очага…

И вдруг восточная девочка, которая «и глаз на мужа не смела поднять», гуляя в парке с детьми, случайно встречает женщину – хозяйку ночного клуба, которая в шутку спрашивает - как она с такой красотой и не занимается восточными танцами?

И дает свою визитку.

И вся благополучная жизнь рушится в один момент. Забыты муж, семья, строгая свекровь, традиции и даже дети…

Не забыты, но отошли на второй план.

Все сметено вихрем танца, красотой, особенно расцветшей в этом вихре, исполнением каких-то смутных желаний, преследовавших несколько поколений женщин-красавиц ее рода и воплощенных ею в жизнь.

- Так ты будешь воспитывать и его двоих детей?- ошеломленная рассказом, спросила Лиза.

- А куда ж я денусь? – сдув прядь волос со лба, легко ответила Лика.

Улыбка сошла с ее лица, оно внезапно повзрослело, постарело почти, и она добавила, горько улыбнувшись:

- Своих-то у меня больше не будет…

И тут же, тряхнув головой и откинув волосы со лба, сказала:

- Все равно сбылось: моя дочка, Азика двое, да у каждого по трое друзей-подружек – вот и соберутся вместе все мои десять детей!

…Да, все сбылось – Лиза разжала пальцы – брошь, нагретая теплом ладони и воспоминаниями, матово поблескивала…