Музыкальные впечатления новых репатриантов

Мы с женой прибыли в Ашкелон из Москвы 20 декабря. Да, москвичи, да – «олим хадашим» 2017-2018. Не музыканты, не меломаны, не завсегдатаи московских концертных залов. Об этом необходимо сказать, чтобы было понятно, что мы испытываем, уже дважды за это время в Израиле побывав на замечательных музыкальных мероприятиях.

Первое случилось у нас уже через неделю после приезда – грандиозный концерт канторского пения в сопровождении симфонического оркестра – в Тель-Авиве. Там мы с женой не только впервые познакомились с этим прежде незнакомым нам жанром музыки, но и окунулись в самую гущу израильского общества, до краев заполнившего отнюдь не маленький столичный концертный зал.
Так же полон был и зал ашкелонского Дворца культуры 24 января, когда мы чудесным образом попали на второй в сезоне концерт абонемента классической музыки. Гайдн и Сен-Санс, Бах и неизвестный нам прежде французский композитор ХIX века Эдуар Лало (как выяснилось, часто его именуют на российский манер Эдуардом) в исполнении симфонического оркестра под управлением Джонатана Спандорфа и замечательных солистов, о которых скажу ниже, создали замечательную атмосферу, которую зрители с благодарностью унесли из концертного зала в свои дома.
Как я уже сказал, носителем музыкальной традиции я в Израиль не приехал. Возможно поэтому мои впечатления от увиденного и услышанного на последнем концерте могут показаться уж слишком наивными. Но искренне признаюсь, для меня, зрителя неопытного, необыкновенно и особенно интересными стали солисты. У каждого – своя манера, что естественно для исполнителей такого уровня. Я имею ввиду не демонстрацию ими профессиональных навыков, а удивительно индивидуальный стиль поведения на сцене каждого из них.

Илан Рехман вышел на сцену, как входит мастер в свой производственный цех. И станок-рояль в его руках запел-заиграл Йозефа Гайдна, как было ему велено. А было непросто: Илан в редкие паузы, оставленные ему автором и отчасти дирижером, вынужден был встряхивать натруженными руками, возвращая им свежесть и подвижность. Снова и снова его руки соприкасались с роялем, и было удивительно мне, новичку, осознавать, что вся стремительность его игры на была заученной и отскакивавшей от зубов, а непостижимым образом считывалась им с нотных страниц, периодически перелистываемых феей-ассистенткой.
Маргарита Баланс, стройно-изящная эстонская девушка, вышла на сцену женственно и скромно. Да простит меня Маргарита, но даже после почтительного приветствия со стороны дирижера и первой скрипки, оставалось доля сомнения, справится ли. То, что произошло далее, описать не просто. Она не только познакомила меня с Сен-Сансом, а заставила мучиться его тревогами вместе с ней – от начала и до самого конца выступления. Виолончель, как я понял, инструмент требующий от исполнителя вовлечённости всего его тела в игру, и не знаю, кто восхитил меня больше: Сен-Санс или самоотдача виолончелистки Маргариты Баланс.

Антракт был очень к месту. Определённо, эмоциональная нагрузка в концерте требует отдыха как оркестрантам, так и зрителю.
Иоганн Себастьян Бах в первой части второго отделения в исполнении первой скрипки оркестра Матана Дагана оказался для меня ещё одним открытием этого вечера. Оказалось, что Бах – это не только оргАн, но и скрипка, и оркестр (если не ошибаюсь, духовая группа оставила сцену на время). Матан Даган – настолько большой мастер, что я не смог разглядеть своими дальнозоркими глазами движения его пальцев на грифе! А между тем, его скрипка послушно выпевала удивительные звуки, совсем незнакомого мне симфонического Баха. Как я уже признался, об Эдуаре Лало мне прежде слышать не приходилось. И как же я благодарен Кристине Баланс и её скрипке, что они очень мягко, нежно, внятно познакомили меня и, возможно, кого-то ещё из новичков в зале с этим французским композитором ХIX века! Скрипка временами говорила практически человеческим голосом, и я раз за разом ловил себя на том, что искренне пытаюсь понять, на каком из языков мне слышатся слова. Кстати, когда Кристина вышла на сцену, не было никаких сомнений в её успехе – сестра-виолончелистка меня в этом убедила.
Не могу не выразить восхищение дирижеру израильского камерного оркестра «Камерата Иерусалим» Джонатану Спандорфу и всем музыкантам.

И наконец, не могу не признаться в симпатии к приятно поразившему меня ашкелонскому Дворцу культуры. Его архитектура нестандартна и функциональна, что удивляет и радует. Уютное нижнее фойе и просторное выставочное верхнее понятны и оправданы. Зал и сцена прекрасного уровня, им позавидует любой областной центр России. Отдельное спасибо и поздравления организаторам абонемента классической музыки. Рад за Ашкелон. И за себя в нём. Моя супруга со мной солидарна.

Владимир Гулин